Все сказки мира

МОБИЛЬНАЯ ВЕРСИЯ

-1*+1 или Житие и бытиё страстотерпца и великострадальца Коли Робермана и других незначительных персонажей

Скачать сказку в формате PDF

Сказка Туве Янссон
" Шляпа волшебника "
Глава пятая

Глава пятая, в которой рассказывается о Королевском рубине, о том, как Снорк ставил перемет, о смерти Панталошки и еще о том, как Муми-дом превратился в джунгли

       Был конец июля, в Муми-доле стояла страшная жара. Даже мухи и те не находили силы жужжать. Изнемогали запыленные деревья, обмелела речка. Она теперь еле струилась узеньким серым ручейком по жаждущим лугам, и из ее воды уже не получалось вкусного фруктового сока в шляпе Волшебника (которая была помилована и стояла под зеркалом на комоде).
       День за днем солнце поливало зноем долину. Вся ползучая мелюзга попряталась в свои прохладные подземные норы, птицы смолкли. Друзья Муми-тролля стали раздражительными, не находили себе места и ссорились между собой.
       - Мама, - сказал Муми-тролль, - придумай для нас что-нибудь. А то мы только ссоримся да изнываем от жары!
       - Да, мое золотко, - отвечала Муми-мама. - Я это уже заметила. Я и сама рада немного отдохнуть от вас. Не пожить ли вам несколько деньков в гроте? Там прохладно, вы сможете целый день не вылезать из моря и ничего не делать.
       - И ночевать тоже в гроте? - восхищенно спросил Муми-тролль.
       - Ну конечно! И не показывайтесь мне на глаза, пока опять не станете милыми и хорошими!
       Было страшно интересно по-настоящему устроиться в гроте. Посреди песчаного пола поставили керосиновую лампу. Каждый выкопал себе ямку по форме своего тела, чтобы уютней было спать. Провизию: пудинг с изюмом, тыквенное пюре, бананы, красные и белые мятные лепешки, кукурузные початки и оладьи - разделили на шесть равных кучек.
       Под вечер потянул ветерок с побережья. Закат был красный, солнце заливало грот теплым светом. Снусмумрик играл сумеречные песни, фрекен Снорк лежала, склонив кудрявую голову на колени Муми-троллю.
       Пудинг с изюмом настроил всех на благодушный лад, но над морем сгущались сумерки, и всем было как-то жутковато.
       - А ведь это я нашел грот, - сказал Снифф, и никому неохота было возражать, что все слышали это тысячу раз.
       - Хотите, я расскажу вам страшную историю? - спросил Снусмумрик, зажигая лампу.
       - А насколько страшную? - спросил Хемуль.
       - Примерно отсюда до входа, а то и чуть подальше, - ответил Снусмумрик. - Если только это что-нибудь тебе говорит.
       - Ровно ничего, - сказал Хемуль. - Давай рассказывай, я скажу, когда мне станет страшно.
       - Ладно, - сказал Снусмумрик. - Это правдивая история, я слышал ее от черного дрозда. Ну, значит, так. На краю света стоит высокая-превысокая гора, поглядишь, так дух захватывает. Черная как сажа и гладкая как шелк. Ее склоны отвесно падают в бездну, а вокруг вершины парят облака. А на самом верху стоит дом Волшебника, и выглядит он вот так. - Снусмумрик начертил на песке дом.
       - Без окон? - полюбопытствовал Снифф.
       - Без окон и без дверей, потому что Волшебник всегда возвращается домой по воздуху на черной пантере. Он выходит только по ночам, разъезжает по свету и собирает в свой плащ рубины.
       - Да что ты! - воскликнул Снифф, сделав большие глаза. - Рубины! Как же он их находит?
       - Волшебник может обернуться кем угодно. Может забраться под землю и даже спуститься к сокровищам на дне морском.
       - На что ему столько драгоценных камней? - с завистью спросил Снифф.
       - Да ни на что. Просто собирает, да и только. Совсем как Хемуль собирает растения.
       - Ты что-то сказал? - встрепенулся Хемуль, задремавший в своей песчаной ямке.
       - Я сказал, что дом Волшебника полон рубинов. Они грудами навалены на полу, они вделаны в стены и горят, как глаза зверей. Дом без крыши, и проплывающие над ним облака отсвечивают красным от их блеска. Глаза Волшебника тоже красные и светятся в темноте.
       - Я уже готов испугаться, - сказал Хемуль. - Сделай милость, рассказывай потихонечку.
       - Ну и счастливый же он, наверно, этот Волшебник, - вздохнул Снифф.
       - Вовсе нет, - отвечал Снусмумрик. - Он будет счастливым, только когда найдет Короля рубинов. Это очень большой рубин, не меньше головы его черной пантеры, а посмотришь на него, так кажется, будто в нем переливается жидкий огонь. Волшебник искал его на всех планетах, добрался даже до Нептуна, но до сих пор не нашел. Сейчас он отправился на Луну, ищет рубин в лунных кратерах, впрочем, без особой надежды на успех. В глубине души Волшебник уверен, что рубин находится на Солнце, но попасть туда он не может. Он уже делал несколько попыток, но там слишком горячо.
       - Неужели все это правда? - недоверчиво спросил Снорк.
       - Хотите - верьте, хотите - нет, - безразлично отвечал Снусмумрик и продолжал: - Только знаете, что сказал мне дрозд? Он сказал, что у Волшебника есть черный цилиндр и он потерял его несколько месяцев назад, когда отправился на Луну!
       - Не может быть! - вырвалось у Муми-тролля.
       - Так, значит, это он и есть! - воскликнула фрекен Снорк.
       - Факт, - сказал Снорк.
       - Что случилось? - спросил Хемуль. - Вы о чем?
       - О шляпе, о чем же еще, - ответил Снифф. - О черном цилиндре, который я нашел этой весной. О волшебной шляпе!
       Снусмумрик многозначительно кивнул.
       - Ну а вдруг Волшебник вернется за шляпой? - тревожно спросила фрекен Снорк. - Я бы ни за что не осмелилась взглянуть в его красные глаза!
       - Надо посоветоваться с мамой, - сказал Муми-тролль. - До Луны далеко?
       - Изрядно, - отвечал Снусмумрик. - К тому же Волшебнику потребуется время, чтобы обшарить все кратеры.
       Наступило гнетущее молчание. Каждый думал о черной шляпе, стоявшей дома на комоде под зеркалом.
       - Сделайте свет поярче, - попросил Снифф.
       - Вы ничего не слышите? - сказал Хемуль. - Прислушайтесь! Там, снаружи...
       Все устремили взгляды на вход и прислушались. Из ночной тишины доносились какие-то тихие-тихие звуки-уж не пантера ли крадется к ним?
       - Это дождь, - сказал Муми-тролль. - Идет дождь. Теперь в самый раз немножко поспать.
       Все разошлись по своим ямкам и закутались в одеяла. Муми-тролль погасил лампу и под легкий шорох дождя погрузился в сон.
       Хемуль проснулся оттого, что его спальное место залило водой. Снаружи шелестел теплый летний дождь, вода ручейками и водопадами сбегала по стенам грота и, как нарочно, устремлялась в его ямку.
       - Эх, страсти-напасти! - пробормотал Хемуль, отжал платье и вышел посмотреть погоду. Повсюду было одно и то же- серо, сыро и неприютно. Хемуль спросил себя, не охота ли ему искупаться, и рассудил, что неохота.
       "Ну никакого порядка на свете, - недовольно подумал он. - Вчера жарища, сегодня мокротища. Пойду-ка завалюсь снова спать".
       Ямка Снорка показалась ему посуше остальных.
       - А ну подвинься, - сказал Хемуль. - Мою постель залило водой.
       - Тем хуже для тебя, - сказал Снорк и повернулся на другой бок.
       - Вот я и хочу устроиться вместе с тобой, - заявил Хемуль. - Не будь свиньей.
       Но Снорк лишь пробормотал что-то невнятное и не шелохнулся. А Хемуль, преисполнясь жаждой мщения, взял и прорыл канал от своей ямки к Снорку.
       - Это, Хемуль, знаешь что! - сказал Снорк, вскакивая в намокшем одеяле. - Вот уж не думал, что ты горазд на такие фигли-мигли!
       - Это было наитие! - радостно сообщил Хемуль. - Ну, что мы теперь будем делать?
       Снорк высунул нос из грота и взглянул на небо, на море. Затем уверенно сказал:
       - Ловить рыбу. Буди всех, а я пойду подготовлю лодку.
       Снорк спустился на мокрый песок, вышел на мостки, сооруженные Муми-папой, и постоял с минуту, выставив нос в сторону моря. Был полный штиль, лишь дождь накрапывал тихо, и каждая капля оставляла кружочек на мерцающей глади воды. Снорк кивнул каким-то своим мыслям и вытащил из-под навеса ящик с самым большим переметом. Потом достал из-под мостков рыбный садок и принялся наживлять крючки, напевая про себя охотничью песню Снусмумрика.
       Когда все вышли из грота, перемет был уже налажен.
       - А, вот и вы наконец, - сказал Снорк. - Снимай мачту, Хемуль, и вставляй уключины.
       - А мы непременно должны ловить рыбу? - спросила фрекен Снорк. - Ведь, когда ловишь рыбу, ничего не происходит, и потом, мне так жалко этих маленьких щучек!
       - Ничего, сегодня произойдет, - сказал Снорк. - Садись на нос, там ты меньше будешь мешать.
       - Дайте я помогу! - завопил Снифф и, уцепившись за ящик с переметом, вскочил на борт.
       Лодка накренилась, ящик с переметом перевернулся, а половина его содержимого запуталась в уключинах и якорных лапах.
       - Оч-чень хорошо! - сказал Снорк. - Замечательно! Опытность морского волка, полный порядок на борту и все такое прочее. А прежде всего - уважение к труду других. Ха!
       - Как? Ты его не проберешь? - удивился Хемуль.
       - Еще чего... - мрачно усмехнулся Снорк. - Где это видано, чтобы слово капитана что-нибудь значило на корабле? Нигде. Валите ящик в море как есть, авось что-нибудь да зацепится.
       С этими словами Снорк залез под кормовое сиденье и с головой укрылся брезентом.
       - Это надо же, - сказал Муми-тролль. - Садись на весла, Мумрик, а мы будем расхлебывать эту кашу. Снифф, ты осел.
       - Так точно, - с признательностью отвечал Снифф. - С какого конца начинать?
       - С середины, - сказал Муми-тролль. - Только смотри не припутай свой хвост.
       Снусмумрик стал медленно выгребать в море.
       А тем временем Муми-мама ходила по дому ужасно довольная. Дождь мягко шелестел над садом. Кругом царили мир, тишина и порядок.
       - Теперь все пойдет в рост! - говорила сама себе Муми-мама. - Ах, как хорошо, что я спровадила их в грот!
       "Не мешало бы прибраться в комнате", - подумала она и начала сгребать в кучу чулки, апельсиновые корки, какие-то диковинные камни, куски коры. Туда же попала газонокосилка и много чего другого. В радиоприемнике она нашла несколько губоцветных, которых Хемуль забыл положить под пресс. Муми-мама машинально смотала их в клубок, радостно прислушиваясь к мягкому шелесту дождя.
       - Теперь все пойдет в рост! - повторила она и выронила из лап клубок.
       Он упал прямо в шляпу Волшебника, но Муми-мама этого не заметила и пошла спать в свою комнату, потому что больше всего на свете она любила спать, когда дождь барабанит по крыше.
       А в глуби морской стоял и подстерегал добычу перемет Снорка. Он стоял уже несколько часов, и фрекен Снорк буквально помирала от скуки.
       - Все зависит от того, сколько ждать, - втолковывал ей Муми-тролль. - Может статься, на каждом крючке что-нибудь да будет, понимаешь?
       Фрекен Снорк тихонько вздохнула.
       - Да ведь и так, когда опускаешь крючок, на нем есть полуклейки, а когда вытаскиваешь - целый окунь. Ведь и так знаешь, что на крючке целый окунь.
       - Или вовсе ничего! - сказал Снусмумрик.
       - Или бычок, - сказал Хемуль.
       - Словом, девчонке этого не понять, - заключил Снорк. - Ну теперь можно тащить. Только без крика! Потихоньку! Потихоньку!
       Вот показался первый крючок.
       Ничего.
       Показался второй.
       Опять ничего.
       - Это говорит лишь о том, что они ходят на глубине, - сказал Снорк. - И что они ужасно большие. А теперь давайте потише. - Он вытащил еще четыре пустых крючка и сказал: - Вот хитрющий попался! Объедает у нас всю наживку. Ну и здоров же, наверно!
       Все перегнулись через борт и напряженно глядели в черную глубину, куда уходила леса.
       - Как по-твоему, что это за рыба? - спросил Снифф.
       - Не иначе как Панталошка, - ответил Снорк. - Смотрите, еще десять пустых крючков!
       - Э-хе-хе!.. - сказала фрекен Снорк.
       - Ну ты не больно-то эхехекай! - сердито оборвал ее брат, продолжая выбирать лесу. - Давайте потише, не то спугнете!
       Крючок за крючком укладывался в ящик. Попадались пучки морской травы и водорослей. А рыбы не было. Прямо-таки ничего-ничегошеньки.
       И вдруг Снорк крикнул:
       - Смотрите! Тянет! Я абсолютно уверен, что тянет!
       - Панталошка! - завопил Снифф.
       - Теперь самый момент проявить выдержку, - с деланным спокойствием произнес Снорк. - Мертвая тишина! Вот он!
       Туго натянутая леса провисла, и глубоко внизу, в темно-зеленой толще воды, что-то забелело. Неужели брюхо Панталошки? Что-то вздымалось к поверхности, словно горный хребет с таинственного ландшафта морского дна... Что-то громадное, грозное, неподвижное. Зеленовато-замшелым стволом гигантского дерева скользнуло оно наверх под киль лодки.
       - Сачок! - крикнул Снорк. - Где сачок?
       И в то же мгновение воздух наполнился ревом и пеной. Громадная водяная гора подняла "Приключение" на своем горбу, ящик для перемета так и заплясал по настилу. Затем так же внезапно все стихло.
       Лишь оборванная леса сиротливо свешивалась с борта, да огромные водовороты указывали путь чудо-рыбы.
       - Ну теперь-то ты видишь, что это за окунь? Такой рыбы мне больше не попадется. И настоящей радости мне уже тоже не испытать.
       - Он сорвался вот тут, - пояснил Хемуль, поднимая конец лесы. - У меня такое ощущение, что нитка была слишком тонка.
       - Иди купайся, - сказал Снорк, закрыв лапами лицо.
       Хемуль хотел что-то ответить, но Снусмумрик вовремя толкнул его ногой. Воцарилось молчание. Затем фрекен Снорк осторожно сказала:
       - Может, попробуем еще разок? Фалинь-то наверняка выдержит.
       Снорк лишь презрительно фыркнул.
       - А крючок? - немного погодя спросил он.
       - Твой складной нож, - ответила фрекен Снорк. - Если выпустить разом лезвие и штопор, отвертку и шило, уж на что-нибудь он непременно подденется!
       Снорк отнял лапы от лица и спросил:
       - Ну допустим. А наживка?
       - Оладья, - ответила сестра.
       Снорк задумался. Все ждали затаив дыхание. Наконец он сказал:
       - Да будет известно каждому: если только Панталошка ест оладьи, охота продолжается!
       Складной нож крепко-накрепко привязали к фалиню куском стальной проволоки, оказавшейся у Хемуля в кармане, на лезвие насадили оладью и нож бросили в море.
       Охотничий азарт разбирал фрекен Снорк не меньше других, и она даже попискивала от волнения.
       - Ты вылитая Диана, - сказал Муми-тролль, любуясь ею.
       - Кто это? - польщенная, спросила фрекен Снорк.
       - Богиня охоты! - сказал Муми-тролль. - Красивая, как деревянная королева, и умная, как ты.
       - Гм!.. - отозвалась фрекен Снорк.
       В это мгновение "Приключение" сильно качнуло.
       - Тсс! - произнес Снорк. - Он клюет!
       Последовал еще более резкий толчок, а за ним сильнейший рывок, от которого все попадали на стлани.
       - Караул! - завопил Снифф. - Он нас всех слопает!
       "Приключение" зарылось носом в волну, выровнялось и с бешеной скоростью понеслось в открытое море. Перед его носом, натянутый как струна, уходил в воду фалинь, распуская по сторонам усы белой пены. Оладья явно пришлась Панталошке по вкусу.
       - Тишина! - крикнул Снорк. - Тишина на борту! Каждый на своем посту!
       - Только бы он не нырял! - крикнул Снусмумрик, забравшись на нос.
       Но Панталошка плыл прямо вперед и уносил их все дальше в море. Вскоре берег превратился в узенькую полоску на горизонте.
       - Как по-вашему, надолго его хватит? - спросил Хемуль.
       - В случае чего обрежем веревку, - сказал Снифф. - А не то за все ответите вы!
       - Ни за что не обрежем! - тряхнув челкой, воскликнула фрекен Снорк.
       Тут Панталошка взмахнул в воздухе своим огромным хвостом, развернулся и направился к берегу.
       - Теперь идем чуть помедленней! - объявил Муми-тролль, который стоял на корме на коленях, наблюдая кильватерную струю. - Он выдыхается!
       Панталошка и вправду приустал, зато не на шутку разозлился. Он дергал трос и рыскал из стороны в сторону так, что "Приключение" валило на борт с риском для жизни его пассажиров.
       Время от времени Панталошка приостанавливался, подманивая их к себе, а потом припускал с такой силой, что волны перехлестывали через борт. Тут Снусмумрик достал свою губную гармошку и заиграл охотничью песню, а остальные принялись отбивать такт ногами, да так, что стлани заходили ходуном. И вот на поди же! Панталошка вдруг перевернулся и выставил из воды свое огромное брюхо.
       Другого такого не было в целом свете.
       С минуту все молча разглядывали рыбину, затем Снорк сказал:
       - Поймал-таки я его!
       - Да! - гордо сказала его сестра.
       Панталошку взяли на буксир и пошли к берегу. Тем временем дождь усилился. Хемуль вымок до нитки, шляпа Снусмумрика потеряла всякий вид.
       - В гроте-то сейчас, должно быть, мокренько, - сказал Муми-тролль, сидевший на веслах. Он озяб. - Да и мама, наверно, волнуется, - добавил он немного погодя.
       - Ты хочешь сказать, мы вроде как можем прямо сейчас отправиться домой? - спросил Снифф.
       - Ну да, и показать нашу рыбу, - сказал Снорк.
       - Возвращаемся! - сказал Хемуль. - Всякие необыкновенности хороши, но только на время. Страшные истории, промокания, одиночество и все такое прочее. Но в конечном счете они не дают ощущения уюта.
       Под Панталошку подвели доски и сообща поволокля его по лесу. Разверстая пасть рыбины была до того велика, что ее зубы цепляли за ветки деревьев, а весу в ней было столько сот килограммов, что приходилось давать себе передышку на каждом повороте дороги. А дождь поливал все пуще и пуще. Но добравшись до Муми-дола, они не увидели своего дома за сплошной завесой дождя.
       - Оставим его здесь на немножко, - предложил Снифф.
       - Ни за что на свете! - горячо возразил Муми-тролль.
       И они садом двинулись к дому. Внезапно Снорк остановился и сказал:
       - Мы заблудились.
       - Ерунда какая! - отозвался Муми-тролль. - Вот дровяной сарай, а вон там мост.
       - Да, но где же сам дом? - спросил Снорк.
       Странное, очень странное дело: Муми-дом исчез. Пропал начисто, целиком. Они положили Панталошку на золотой песок перед крыльцом. То есть, собственно говоря, крыльца-то тоже не было. Вместо него... Но сперва надо объяснить, что произошло в Муми-доме за время охоты на Панталошку.
       Когда мы в последний раз упоминали про Муми-маму,она ушла спать в свою комнату. А перед этим она машинально скомкала губоцветные Хемуля и уронила комок в шляпу Волшебника. Ах, не следовало ей в этот раз прибираться!
       Ибо, пока дом был погружен в послеобеденный сон, губоцветные принялись расти на волшебный лад. Мягко извиваясь, поднялись они из шляпы Волшебника и расползлись по полу. Их побеги и усики стали ощупью взбираться по стенам, карабкаться по портьерам и шнуркам от вьюшек, пролезать во все щели, форточки и замочные скважины. С фантастической быстротой распускались во влажном воздухе цветы, созревали плоды. Огромные пучки листьев заполонили крыльцо, вьющиеся стебли оплели ножки стола, наподобие змеиных гнезд свешивались с потолка. Растения с мягким шелестом заполняли дом; изредка слышался приглушенный хлопок - это распускался какой-нибудь гигантский цветок или падал на ковер плод. Но Муми-мама решила, что все это дождь, и, повернувшись на другой бок, спала себе и спала.
       А в соседней комнате сидел Муми-папа и строчил мемуары. С той поры как он построил причал для "Приключения", не произошло ничего интересного, что стоило бы поведать потомству, и он стал описывать свое детство. При этом он до того расчувствовался, что чуть не пустил слезу. Он с рождения был необыкновенным, одаренным ребенком, которого никто не понимал. Но и подросши, он оставался непонятым, и ему во всех отношениях было так тяжело, так тяжело. Муми-папа строчил и строчил, представляя себе при этом, как все будут раскаиваться, когда он прочтет мемуары вслух. Это вновь привело его в веселое расположение духа, так что он даже воскликнул:
       - Так им и надо!
       И в то же мгновение на его рукопись шмякнулась слива и сделала большущее синее пятно.
       - Клянусь своим хвостом! - вскричал он. - Муми-тролль и Снифф снова дома!
       И он обернулся с решимостью как следует намять им холку. Но не тут-то было: его взгляд уперся в буйные заросли каких-то кустарников, обсыпанных желтыми ягодами. Муми-папа так и подскочил на месте, и тут уж на его письменный стол обрушился целый дождь синих слив. Весь потолок был наглухо заткан сплетением веток, они росли прямо на глазах и тянули свои зеленые руки к окну.
       - Эй! - крикнул Муми-папа супруге. - Проснись! Поди сюда!
       Муми-мама села в кровати и в глубоком изумлении обвела взглядом комнату, которая была полна мелких белых цветов. Они на тоненьких нитях свисали с потолка в виде изящных розеток.
       - Ах, какая прелесть! - сказала Муми-мама. - Уж не Муми-тролль ли это устроил, чтобы порадовать меня?
       И, осторожно раздвинув тонкую занавесь из цветов, она встала с кровати.
       - Эй! - кричал за стеной Муми-папа. - Открой! Я не могу выйти!
       Муми-мама попробовала отворить дверь, но тщетно. Дверь была безнадежно забаррикадирована мощными стеблями вьющихся растений. Тогда Муми-мама выбила стекло в двери на крыльцо и с величайшим трудом протиснулась в проем. Крыльцо сплошь заросло фиговыми деревьями, гостиная превратилась в дремучие джунгли.
       - Охохонюшки! - сказала Муми-мама. - Разумеется, опять эта шляпа.
       И она присела, обмахиваясь пальмовым листом.
       Тут из зарослей папоротников, проросших в ванной, вынырнул Ондатр и жалобным голосом сказал:
       - Вот! Теперь всем ясно, к чему приводит составление гербариев! Этот Хемуль никогда не внушал мне доверия!
       Лианы проросли сквозь печную трубу, оплели крышу и окутали весь Муми-дом пышным зеленым ковром.
       А на дворе под дождем стоял Муми-тролль и удивленно озирал высокий зеленый холм, на котором прямо на глазах распускались цветы и созревали плоды, меняя цвет из зеленого в желтый, из желтого в красный. - Дом был тут, это точно, - сказал Снифф.
       - Он там, внутри, - мрачно произнес Муми-тролль. - Теперь туда никому не войти, и никто оттуда не выйдет. Никогда-никогда.
       Снусмумрик выступил вперед и с интересом стал осматривать холм. Ни окон, ни дверей. Сплошной ковер дикой растительности. Снусмумрик ухватился за какой-то стебель и потянул. Стебель был упругий, словно резиновый, и не выдергивался из земли! Как бы невзначай обвился он вокруг шляпы Снусмумрика и снял ее.
       - Опять колдовство, - сказал Снусмумрик. - В конце концов это начинает надоедать.
       Тем временем Снифф обежал вокруг наглухо заросшей веранды.
       - Подвальное окошко! - крикнул он. - Оно открыто!
       Муми-тролль стремглав подлетел к отдушине и заглянул в нее.
       - А ну давай туда, живо! - решительно сказал он. - Еще немного - и оно тоже зарастет!
       Один за другим все спустились вниз, в черноту подвала.
       - Ау! - крикнул Хемуль, лезший последним. - Я никак не пролезу! - Ну так оставайся снаружи, карауль Панталошку, - отозвался Снорк. - Можешь включить в свой гербарий дом!
       И, оставив бедного Хемуля мокнуть под дождем, они ощупью пробрались к лестнице в погреб.
       - Нам повезло, - сказал Муми-тролль. - Крышка открыта. Вот видите, как хорошо иной раз быть распустехой!
       - Это я забыл закрыть, - поспешил вставить Снифф. - Так что вся честь принадлежит мне!
       Они сразу же увидели замечательную картину: на суку сидел Ондатр и ел груши.
       - А где мама? - спросил Муми-тролль.
       - Мама вырубает папу из кабинета, - горестно отвечал Ондатр. - Единое упование мне осталось: что рай ондатров - спокойное местечко, ибо я уже не жилец.
       Все прислушались. Мощные удары топора сотрясали листву. Раздался треск, за ним ликующий возглас. Муми-папа вышел на свободу!
       - Мама! Папа! - закричал Муми-тролль, продираясь сквозь джунгли к входной двери. - Что вы тут без меня натворили?!
       - Ах, золотко мое, - сказала Муми-мама. - Мы, наверно, опять оплошали со шляпой. Ну да идите же сюда! Я нашла в шкафу куст ежевики!
       Это был исключительный день. Затеялась игра в девственный лес. Муми-тролль был Тарзаном, фрекен Снорк была Джейн. Сниффу разрешили быть сыном Тарзана, а Снусмумрик взял на себя роль шимпанзе Читы. Снорк ползал в подлеске с вставными челюстями из апельсиновых корок [Спроси у мамы: она знает, как они делаются!] и изображал врага вообще.
       - Охохонюшки! - сказала Муми-мама. - Надо полагать, все наши гости чувствуют себя отлично.
       - Надеюсь, что так, - отозвался Муми-папа. - Сделай милость, подбрось мне бананчик.
       Веселье продолжалось до самого вечера. Никого не тревожило, что вход в погреб может зарасти, и все думать забыли о бедняге Хемуле.
       А он торчал на дворе в мокром платье, прилипавшем к ногам, и караулил Панталошку. Время от времени он съедал яблочко или считал тычинки в каком-нибудь цветке джунглей, но больше вздыхал.
       Дождь перестал, близились сумерки. И едва только зашло солнце, что-то случилось с зеленым холмом, заключившим в себя Муми-дом. Он стал увядать так же быстро, как вырос. Плоды сморщились и попадали на землю. Цветы поникли, а их листья свернулись трубочками. Дом наполнился шорохом и потрескиванием. Хемуль глядел, глядел, потом подошел и легонько потянул к себе ветку. Она была сухая, как трут, и сразу же отломилась: Тут Хемуля осенило. Он собрал огромную кучу хвороста, сходил в дровяной сарай за спичками - и на садовой дорожке запылал костер. Веселый и довольный, Хемуль подсел к огню и просушил свое платье. А немного погодя его еще раз осенило, и он с нехемульской силой затащил в огонь хвост Панталошки: больше всего на свете Хемуль любил жареную рыбу.
       Так вот и вышло, что когда Муми-семейство и его друзья проложили себе путь через веранду и распахнули дверь, их взорам предстал чрезвычайно довольный Хемуль, уже умявший одну седьмую Панталошки.
       - Ах, негодник! - сказал Снорк. - Как же мне теперь взвесить мою рыбу?
       - Взвесь меня да прибавь, - отвечал Хемуль, для которого этот день стал одним из самых счастливых дней в его жизни.
       - А ну-ка, спалим весь этот девственный лес! - сказал Муми-папа.
       Они вынесли из дому весь сушняк и сложили большущий костер, какого еще не видал Муми-дол. Панталошку зажарили целиком на углях и съели всего без остатка, вплоть до кончика носа. Но еще долго после этого среди обитателей Муми-дома разгорались споры о том, какой длины он был: от крыльца до дровяного сарая или только до кустов сирени.