Скачать сказку в формате PDF
Сказка Туве Янссон
" В конце ноября "
Глава 9
Мюмла шла по лесу и думала про себя: "Как прекрасно быть Мюмлой! Мне так хорошо, что лучше и быть не может".
Она любовалась своими длинными лапами и красными сапожками, гордилась своей затейливой мюмлинской прической: ее светло-оранжевые, блестящие и прямые волосы были собраны в узел на макушке и походили на луковицу. Она шла по низинам и горам, ступала по глубоким ложбинкам, которые дождь превратил в зеленые подводные сады. Она шла быстро и иногда подпрыгивала, чтобы почувствовать, какая она тоненькая и легкая.
Мюмла спешила. Ей захотелось навестить свою младшую сестру Мю, которую уже довольно давно удочерила семья муми-троллей. Наверно, она все такая же серьезная и злая и умещается в корзинке для шитья. У самой долины Мюмла увидела Онкельскрута, который сидел на мосту и удил рыбу. На нем были пижама, гамаши и шляпа. В лапе он держал зонтик. Мюмла никогда не видела его близко и теперь рассматривала с любопытством. Он был до удивления маленький.
- Я знаю, кто ты, - сказал он. - А я не кто иной, как Онкельскрут. Мне известно, что ты веселишься все ночи напролет, у тебя до утра горит свет!
- Думай, что хочешь, - бесшабашно ответила Мюмла. - Ты видел малышку Мю?
Онкельскрут вытащил удочку и проверил крючок. Рыба не клевала.
- Так ты видел Мю? - громче повторила Мюмла.
- Не кричи, - шикнул на нее Онкельскрут. - У меня прекрасный слух. Ты распугаешь всю рыбу, и она уплывет!
- Она уже давно уплыла, - засмеялась Мюмла и побежала дальше.
Онкельскрут фыркнул и спрятался глубже под зонтик. В его ручье было всегда полным-полно рыбы. Он поглядел вниз. Вода бурлила под мостом и была похожа на блестящую разбухшую массу. Она поднимала со дна тысячи затонувших предметов, которые мелькали перед глазами и уносились прочь, мелькали и уносились прочь... У Онкельскрута зарябило в глазах, он зажмурил их, чтобы увидеть свой ручей - прозрачный ручей с песчаным дном и юркими серебристыми рыбками...
"Что-то тут не так, - с беспокойством подумал он. - Мост настоящий, тот самый мост. Но я сам какой-то другой, совершенно новый..." И с этими мыслями он уснул.
Филифьонка сидела на веранде, укутав лапы в одеяла. У нее был такой вид, будто ей принадлежала вся долина, а она вовсе не радовалась этому.
- Привет! - сказала Мюмла. Она сразу же поняла, что дом пуст.
- Добрый день, - ответила Филифьонка холодно-вежливо, это была ее обычная манера в обращении с мюмлами. - Они уехали, не сказав ни слова. Хорошо, что хоть дверь не заперли.
- Они никогда не запирают, - заметила Мюмла.
- Нет, запирают, - прошептала Филифьонка и откинулась на спинку стула. - Запирают. Они заперли платяной шкаф на втором этаже! Видно, они хранят там ценности. Боятся, чтобы их не украли!
Мюмла внимательно смотрела на Филифьонку: испуганные глаза, крутые завитки волос, каждый завиток зажат заколкой, лисья горжетка, сама себя кусающая за хвост. Филифьонка совсем не изменилась. Вот в саду показался хемуль, он сгребал опавшие листья. За ним кто-то маленький собирал их в корзину.
- Привет, - сказал хемуль, - так ты тоже здесь?
- А это кто? - удивилась Мюмла.
- Я привезла подарок, - услышала Мюмла за своей спиной голос Филифьонки.
- Это хомса, - пояснил хемуль, - он помогает мне работать в саду.
- Очень красивую фарфоровую вазу! Для Муми-мамы! - резко заявила Филифьонка.
- Вот оно что, - сказал Мюмла хемулю, - так ты сгребаешь листья...
- Я хочу угодить Муми-папе, - поспешил сказать хемуль.
Вдруг Филифьонка воскликнула:
- Нельзя трогать опавшую листву! Она опасна! В ней полно всякой гнили!
Филифьонка побежала по саду, одеяла волочились за ней.
- На листьях столько бактерий, - кричала она. - Червяков! Гусениц! Всяких ползучек! Не трогайте их!
Хемуль продолжал работать граблями. Но его упрямая и простодушная морда сморщилась, он настойчиво повторял:
- Я хочу сделать приятное Муми-папе.
- Я знаю, что говорю, - заявила Филифьонка угрожающе и подошла ближе. Мюмла поглядела на них. "При чем тут опавшие листья, - подумала она. - Вот чудаки!" Она вошла в дом и поднялась на верхний этаж. Здесь было очень холодно. В южной гостиной было все так же: белый комод, выцветшая картина, голубое одеяло из гагачьего пуха. Рукомойник был пуст, а на дне его лежал мертвый паук. На полу посреди комнаты стоял чемодан Филифьонки, а на кровати лежала розовая ночная сорочка.
Мюмла перенесла чемодан и сорочку в северную гостиную и закрыла дверь. Южная гостиная предназначалась ей самой. Ее собственная старая гребенка лежала на комоде под салфеткой из жатой ткани. Они приподняла салфетку - гребенка лежала на том же месте. Мюмла села у окна, распустила свои красивые длинные волосы и принялась их расчесывать. Внизу за окном продолжалась перебранка. Мюмла видела, как спорившие шевелят губами, но слов за закрытыми окнами не слышала.
Мюмла все расчесывала и расчесывала свои волосы, и они блестели все сильнее и сильнее. Она задумчиво смотрела вниз на большой сад. Осень так сильно изменила его, сделала заброшенным и незнакомым. Стоявшие рядами деревья, голые, окутанные завесой дождя, походили на серые кулисы.
Беззвучная перебранка возле веранды продолжалась. Спорившие размахивали лапами, бегали и казались сами такими же ненастоящими, как и деревья. Кроме хомсы. Он стоял молча, уставясь в землю.
Широкая тень опустилась над долиной - опять полил дождь. И тут на мосту показался Снусмумрик. Ну конечно же, это он, ни у кого другого не было такой зеленой одежды. Он остановился у кустов сирени, поглядел на них, потом медленными шагами направился к дому. Мюмла отворила окно.
Хемуль отбросил грабли.
- Вечно мне приходится все приводить в порядок, - сказал он.
А Филифьонка бросила куда-то в сторону:
- При Муми-маме все было по-другому.
Хомса стоял и смотрел на ее сапожки, он понимал, что они ей были тесны. Вот дождевая туча доползла до них. Последние печальные листья сорвались с веток и опустились на веранду, дождь лил все сильнее и сильнее.
- Привет! - воскликнул Снусмумрик.
Все поглядели друг на друга.
- Кажется, идет дождь, - раздраженно сказала Филифьонка. - Никого нет дома.
- Как хорошо, что ты пришел! - обрадовался хемуль.
Снусмумрик сделал неопределенный жест, помедлил и, еще глубже надвинув шляпу, повернулся и пошел обратно к реке. Хемуль и Филифьонка пошли за ним. Они встали у берега и смотрели, как он разбивал палатку около моста и как потом залез в нее.
- Как хорошо, что ты приехал, - повторил хемуль.
Они еще постояли на дожде, подождали...
- Он спит, - прошептал хемуль, - он устал.
Мюмла видела, как хемуль и Филифьонка возвращались в дом. Она закрыла окно и старательно собрала волосы в строгий и красивый узел.
Жить в свое удовольствие - что может быть лучше на свете. Мюмла никогда не жалела тех, кого ей доводилось встречать, и никогда не вмешивалась в ссоры и передряги. Она только наблюдала за ними с удивлением и не без удовольствия.
Одеяло из гагачьего пуха было голубое. Шесть лет собирала Муми-мама гагачий пух, и теперь одеяло лежало в южной гостиной под вязаным кружевным покрывалом и ждало того, кто любит жить в свое удовольствие. Мюмла решила положить к лапам грелку, она знала, где в этом доме лежит грелка. Как станет смеркаться, она разложит постель и недолго поспит. А вечером, когда поспеет ужин, в кухне будет тепло.
Можно лежать на мосту и смотреть, как течет вода. Или бегать, или бродить по болоту в красных сапожках, или же свернуться клубочком и слушать, как дождь стучит по крыше.
Быть счастливой очень легко.
Ноябрьский день медленно угасал. Мюмла залезла под одеяло, вытянулась так сильно, что косточки захрустели, и обхватила грелку лапками. За окном шел дождь. Через час-другой она в меру проголодается и отведает ужин Филифьонки, и может быть, ей захочется поболтать. А сейчас ей хочется лишь окунуться в тепло. Весь мир превратился в большое теплое одеяло, плотно укутавшее одну маленькую мюмлу, а все прочее осталось снаружи. Мюмле никогда не снились сны, она спала, когда хотела спать, и просыпалась, когда стоило проснуться.